Одним лицом январь обращен к стадам овец,
что со всех дорог тащат ему мех свой и спасут
от вчерашнего холода, а другое лицо его благосклонно
к толпе коз, несущим по горным путям свой пух –
к завтрашней стуже.
Уже с полудня улицы прирастают сумеречно-лиловым
налетом, а створы дверей –крепленьями, цепями, засовами –
не то из ледяного страха, не то из чистого льда.
Вместо вертикальной жены в три лепных глобуса
из сугроба выманили свинью, и на темя ее сел котелок,
он же – лопнувший мяч… но не исключен и породистый сугроб.
Барышня бросается к снежному прохожему: – Здравствуйте,
я вас помню! Вы преподавали рисование в сто девятой школе!
У меченного ее перчаткой есть три ответа: – Понятия не имею,
на какой планете неучи раскачивают и осыпают 109-ю школу! –
или: – Для вас все долгоденствующие – одного образца! –
или: – Я не умею рисовать! – возможно, последнее
признание – лукавство, но с одной из трех реплик
меченый ускользает в переулок.
Барельеф на стене укутан белизной, но нос его
просверлил покров – и пока не пустился в вольную одиссею,
но уже интересничает. И угадай: естественна ли горбинка
на носу – или скомпрометирован ледяным наростом?
Сквозь раму холода, вросшую в выси, шныряют серые
птицы, что сложены из старого чайника с ржавым клювом,
истекшего последним теплом. Возможно, море, тщетно
высматриваемое чайными птицами, – это простое
множество тех или этих единиц. И только ореол
дыхания при каждой мешает суммировать их.
Вблизи – ничьих голосов, кроме птичьих, но и те
проболтаются, что безучастный пейзаж приторочен –
к проштрафившемуся одному, ибо исказил правила
пребывания в месте сем, например – отпущенный срок,
и живую воду, и бегущие за ветром и бабочками травы
ему отменили.
– Пока здесь такие холода, я не чувствую себя в безопасности, –
бормочет не преподававший рисование в 109-й школе.
Он собирает камни, и одно лицо его захвачено
их причудливой формой, и так интересно вычернить
грани их в графике, а другое лицо переводит
на свой язык – их зажиточность.
Хотя его соседка тоже решает дождаться всех
ускользнувших, но, между делом справясь, свежие ли
галеты, и услыхав от продавщицы: – Да сейчас все продукты
бессмертные! – предпочитает камням – печенье.
Юлия Кокошко.