ОТКЛОНЯЮЩАСЯ ЭЛЕГИЯ

1.

Девочки, мальчики, девианты –
поломанные игрушки, лучшие друзья детства –
ваши большие головы и цирковые банты
вижу ещё… И если вглядеться –
худые руки. Но долго глазам привыкать к
засвеченной плёнке, ушам – к музы́ке
имён подзабытых: Андрейка, Катька
Придурошная, Вовчик Тормоз… Но, безъязыки
и веселы, вы приходите в дом мой
в четыре утра, все как один похожи
на ангелов: кто с бубенцом, кто с домброй –
так близко, что цыпки на белой коже
уже различаю. Садитесь, друзья, и наливайте ж
скорее! Смахните книги (о, труд сизифов!) –
будем мычать и бегать. Кочан, ты вадишь
и кидаешь сердце моё гудронное: «сифа! сифа!»
Мы же с вами повенчаны подожжённой
мусоркой, въевшейся кровью первой
убитой лягушки, скелетиком ласточки прокажённой,
засохшей какашкой, порезом, спермой –
вот, из чего составлено лицо наше. Молим
Тебя, Которая нам приснилась,
Тебя, чьё лицо составлено из небесных молний: пожалуйста, подними нас.

2.

Жарко. Лето пахнет заношенным нижним
бельём – лучше б совсем разделись.
Лето пахнет любовью к ближним.
Девочки, мальчики, где вы делись?
Где вы прячететесь и в какие двери
стучитесь, большие дети?
Слышно, как гремят тарелками в диспансере…
А у нас война – сосущая дырочка в ярком свете.
Маленькая ещё, а придёт большая
в изжелта-серой взвеси,
станут огнем – тем, что жжётся, не освещая –
все эти буквы…
И вот мы вместе
будем кружиться в луче палатном,
в воздухе прохладном и невинном,
в воздухе просвеченном, крылатом –
«Сифа! сифа!» в облаке сапфирном.
Только сквозь эфирные помехи –
где-то сбоку, будто из двустволки –
еле различим в далёком эхе

выстрел по книжной полке,
выстрел по книжной полке.

Антон Азаренков.