ДНЕВНИК ОДНОГО ДНЯ ПУТИ

Дорога в пыли и кустарнике (иван-чай, голубой барбарис), мощённая холодным дождём. Вечный путь — тюрьма странника. Впереди оголённое солнце готово легко перейти из паденья в подъём без малейшего признака смерти. Свет, осторожный палач, разрывает над ними смежённые веки; их мысли, скрестив напряженье двух горизонтов, оседают на травах (глубокий тревожный дух безмолвия — отверженный.

Тогда среди полых и редких зарослей можно встретить забытый колодец — вода далеко, но грубые камни чередою уходят во тьму, отвесные, крепко смыкают древний глоток пустоты, остановленный где-то на вдохе. Никого), забывая нести свой покой для умерших — двое мужчин, и ребёнок сбивает ладонью отцветшие венчики трав. Смягчённый детской неловкостью, окостенелый чертёж-перспектива, и размытый объём удалённых предметов вращается, отразившись в гладком зрачке, против движения к солнцу — остриё скольких времён прошлось по нему так, что путник, не вёдомый этим равнинам, но ими ведомый, к внезапным толчкам звериного крика возвратит человеческий голос, и пыль, отлетевшая с верхних растений под натиском звука, запершит в его увлажнившемся горле.

Остаток ночи он проведёт в бессилии; правое предплечье, исколовшись о лёгкую жимолость, затекаст, немеет теплом его тела, и гнёт полнолуния сомкнёт его взор с побережьем.

Ольга Гребенникова.