ПО МНОГИМ ПРИЧИНАМ

На 30-м году своей жизни…

Из старого стихотворения

На 59-м году с сигаретой во рту,
еще боле плешивый вновь оказался на пороге двери
лицом к заходящему февральскому солнцу,
за которым собачья звезда на ветру нежно скреблась
в предчувствие ночи
и множество теснилось предметов,
и каждый был дольше, чем глазу ресница,
а также сияло
стесненье имен, в разлученье
которых взор проникнуть не в силах, –
да и не нужно, – вне очертаний маятник вещи,
перешивающий память.

Однако солнце слабело и его умаление
раздвигало пределы прорех.
Желтые лампы тлели навылет, и птицы с улыбками
падали в стекла. Но звук отставал,
а потом его было не слышно. Хлопок.
И дело даже не в этом, не в повтореньи того,
что известно; возможно в короткой догадке о том,
что пятьдесят девять лет уместилось
в несколько строк, на дне которых мерцает
проточная пряжа.

• жижа прозрачности и прощения;
• перечисления достигнешь конца, достигнешь бессмертия,
• воск в верху глаза под веком, конъюнктивит,
• кипарисы, даты прощания

– приумножение строк – сколько теперь? –
не прибавят ни слова
даже к первому слогу, не упоминая о выдохе.
Иней ярче наощупь. Терять нечего, –
разве что снег во рту – поэтому не о чем говорить.
А потому все как надо. О дальнейшем нет смысла.
По многим причинам. И не спрашивай, пожалуйста,
куда переехал, что взял с собой,
кому пишу письма, каким уловкам отдаю предпочтение…
мир настолько просторно сквозит,
что в нем нет ни места, ни смерти.

Аркадий Драгомощенко.