Чёрная комната, фурия чёрная ком…
съела меня с хохотком, с сахарком
и подхарчила профукавшим огнь ночником,
слопала с гаком — прозренья и озаренья
и, изнурённая пищевареньем,
обременившись до самого дна,
пышет дымком.
Вырвусь ли я из придонного сна?
Чёрная комната в самом пропащем забое —
я обитаю здесь до или после отбоя?
За уникальную роль или вместо свободы?
Кто фигурант посреди этой тьмы,
полный хулы и бедующий: я или мы?
Сборище чёрных бесхлебных зверей,
торг рыбарей или дух пустырей?
Видно, отныне мы нерасчленимы,
так что никто не случится отмыт.
Вот и гуляй на все дыры, рванина!
И наяву или там же, в кошмаре,
тщетно колотятся о косяки
чьи-то никчёмные говорки,
вьёт свой резон недреманный комарик,
где-то снаружи ругнулись мостки,
ниже сфальшивила флейта забытой реки.
Сжалься, сощурься скорей, волчья ночь или сыть,
чтобы стеснить этот мрак до песчаной косы,
до пересохшей, заброшенной узкоколейки,
всякий гулящий здесь волен мычать или блеять.
До преисподней.
Полдня мне, вечного полдня!
Юлия Кокошко.