ВЕСНОЙ У ОКНА, ОТКРЫВАЮЩЕГОСЯ В САД, В ТОТ МОМЕНТ, КОГДА ПЛАСТИНКА ОСТАНОВИЛАСЬ

На иголку налипло пуха. Идиомы Пуленка исчерпаны, но в удаленьи
От слуха таки продолжается довольно подстрочный перевод
С герметического на вороний грай, на идиш, далее без конца.
Сферу за сферой сдирать с плода – это и будет весенним
Взглядом на плод.

Взглядом из окна на явление света без теней,
На единый язык деревьев, на очнувшийся ветер, мастурбирующий о ствол,
На пыль, обретающую на солнце одиночество и полетность,
Каковая – грех лежачего камня, уставшего от планиды своей,
На разорванный круг, хруст хрящей, бесцельную течку смол,

На пса-евангелиста, по кличке Белый Гиацинт, под окном
Сияющего самодостаточностью и изумрудами блох, помавающего лепестками ушей,
Готового к скорому отлету,
Вздев лапу,
повторяющего доктрину лотосным языком:
«То, что тает, теряет форму», и на комментарии к ней.

О время суток, когда в саду оживает мусорный ручей, и слишком освещенно в дому,
Когда пара перепелов-содомитов разрешается деревянным пасхальным яйцом
В гнезде, свитом в твоих волосах,
Ибо один да один здесь – не два, а дважды по одному,
Нет четности, тает горизонталь креста под всасывающим лучом;

О сад – как сама весна! ей имя – Несущий Свет. Юноша-идиот,
Прижимающий нос к поверхности стекла,
В сезонном экстазе высунув язык, ловит снежинки,
Повторяет ушедший напев и всё глядит и глядит на плод,
Не подозревая, что зима прошла.

А Один из Трех и не думает всё завершать.
Снимет диск со штыря (корни диска, вросшие во мглу,
Напрягутся и лопнут, не в силах тянуться ввысь),
Диск с точкою посреди; и перевернет опять,
И опустит иглу.

Сергей Круглов.