По дороге на защиту леса я думал о бессилии,
обсасывал в уме старую идею о том что использование оружия
это признак бессилия.
вот об этом я думал.
Когда нам навстречу выдвинулся полк ОМОНа и все ошалели,
но уже не от философского, а от вполне земного человеческого
бессилия,
я с восторгом вспомнил идею из одного анархистского манифеста
о том, что мол размышлять о пацифизме может только тот,
кто владеет оружием,
вот бы нам оружие подумал я, мы бы здорово порассуждали
о пацифизме,
и вдруг в этой высшей точке нашего бессилия появилось оружие:
наши ряды раздвинулись и из самой гущи студентов-пацифистов,
пропащих интеллигентов и местных пенсионеров
застрекотал пулемет.
Омоновцы падали как подрубленные деревья Химкинского леса.
Но все-таки главное чтоб революции не было —
сказала Женя Чирикова,
когда мы ставим над кучей трупов пытались сообразить
что же делать дальше.
Во время октябрьской революции было убито меньше народу,
чем сегодня,
сказал я.
Зато потом, во время гражданской войны сколько поубивали,
сказал Михаил, леший.
Это потому что армия и полиция не перешли на сторону народа,
сказал кто-то еще, потом разлили понемногу водки,
мы все выпили за то, чтобы в этот раз полиция и армия
перешли на сторону народа,
то есть на нашу сторону,
и в этот же момент увидели как по шоссе,
в виде бойцов ОМОНА
одетых в камуфляж цвета свежего леса
к нам идет подкрепление.
Кирилл Медведев.